В чистом небе самолётик –
крестиком. Винтов круги.
Боже правый, помоги –
дети собрались на слёте!
В окуляр прицела взгляд…
Щёлкнут створки бомболюка…
Бомба – в цель! Война – подлюка…
Время не течёт назад –
рухнет с неба злая сила…
Сотни бездыханных тел…
Крики тех, кто уцелел…
Из воронки – вонь тротила…

Сделав дело, самолётик
заложил вираж крутой…
Камень памятный. Постой…
Вспомни тех, кого на слёте –
бомбой… В чём же их вина,
пионеров и вожатых,
вместе и отдельно взятых?
Будь ты проклята, война!





В истории каждого государства есть такие периоды, которые невозможно забыть. Для нас это, в первую очередь, Великая Отечественная война, ставшая испытанием для всей страны. Наш город не стал исключением. В годы войны Воронеж более полугода героически сражался с фашистскими захватчиками. Забыть эту войну не удастся никогда, ее следы на воронежской земле видны до сих пор. Великая Отечественная война разрушила не только судьбы людей, но и наш родной город. Хотя уже 70 лет отделяют нас от тех событий. Долг каждого – сохранить память о тех страшных днях, чтить имена тех, кто ценой собственной жизни отстоял наш город. Мы хотим, чтобы Вы вместе с нами узнали историю «нашей маленькой родины». Родина для каждого из нас начинается прямо за окном. Родина- это всё, что нас окружает с детства, и прежде всего наш город: его улицы, проспекты, большие дома и маленькие домики, его школы, театры, музеи, парки, а так же памятники войны. Одним из таких памятников является памятный камень на Театральной улице о котором мы хотели бы рассказать.
Этот страшный случай произошел 13 июня 1942 года. Даже спустя 73 года никто точно не знает, что это было: трагическое стечение обстоятельств или чей-то
бесчеловечный расчет. Но именно в тот недобрый час в саду проходил городской слет пионеров. В этот день были приглашены дети, закончившие учебный год на «хорошо» и «отлично». Да, несмотря на войну, которая шла уже целый год, работали школы, кинотеатры, шли спектакли в драмтеатре, который до сих пор стоит недалеко от бывшего сада Пионеров. В эту суровую пору родители очень хотели побаловать детишек хоть одним деньком настоящего, невоенного детства. Играла музыка, в киоске «Игротека» выдавали на прокат деревянных лошадок для самых маленьких и велосипедики для тех, кто постарше. Вожатые и воспитатели едва управлялись с разноголосой толпой белых панамок. Родители оставались за оградой, отдыхая в тени старинных деревьев. На летней эстраде шли конкурсы, у фонтана брызгались озорники, на площадках для игр было не протолкнуться. Могло показаться, что никакой войны нет и никогда не было! Именно это и должно было казаться людям! Людям изнуренным горем, тревогой, болью… Ради этих нескольких часов передышки не жалелось ни сил, ни средств. Чтобы выступить на летней эстраде, мальчишки и девчонки съехались из разных школ Воронежа, некоторых привезли на автобусах из пригорода, но в тот роковой день в Воронеж пришло первое, поистине всеобщее горе. Оно было предвестником всего того ужаса, что предстояло вытерпеть ему в ближайшие месяцы войны. Об этом страшном событии, оставившем неизгладимый след в памяти всех поколений воронежцев, вспоминает Сергей Петрович Молотков – коммунист, коренной житель Воронежа, кандидат геолого-минералогических наук:
«В 1942 году я жил в доме N 29 на улице Алексеевского. Воронеж уже периодически бомбили фашисты, поэтому родители не разрешали никуда отлучаться из дома». В тот раз, когда в небе послышался рокот моторов, родителей не было дома, и маленький Серёжа Молотков выскочил на улицу. Над крышами низко пролетел самолет. Было видно, как от него отделилась огромная бомба. Раздался страшный взрыв. «Мы с приятелем Витькой побежали к парку, который находился между Театральной улицей и проспектом Революции, и перелезли через забор. Первое, что бросилось в глаза – белый свежевыкрашенный туалет, залитый пятнами крови. Пройдя несколько десятков шагов вглубь парка, мы увидели эстраду, на которой лежали убитые ребятишки в пионерских галстуках. На деревьях висели части тел детей, руки, куски туловищ. От жуткого зрелища нам стало плохо, и мы бросились к выходу из парка. Запомнились душераздирающие крики и проклятия фашистам обезумевших от горя родителей.
Вот еще воспоминания очевидцев трагедии, Полина Осиповна Исаева: «Это произошло внезапно. Я окучивала у себя в палисаднике картошку. Вдруг, какой-то гул на меня валится. Меня сбило с ног. Когда вскочила, вижу в Саду пионеров пожар. Я кликнула своё санитарное звено, и мы бегом через первые ворота туда. Сумки с медикаментами всегда были наготове. По саду будто прошел ураган: деревья вырваны, земля разворочена и везде, куда ни глянь, детские тела. Одни чистые, целые, а другие – песком, грязью, глиной засыпаны. Не то ребенок, не то комок земли. Кто жив остался, того оглушило взрывной волной. В первые мгновения никто не двигался, не плакал, а потом все бросились кто куда. Крики, стоны… Навстречу бежит девочка лет 12-ти. Я её узнала, она с нашей Алексеевской улицы. Смотрю, бежит и почему-то прямо на глазах синеет. Я её подхватила, а у неё весь бок вырван. Так и умерла у меня на руках…»
Анатолий Анатольевич Костюков: «Бомба упала после обеда в разгар праздника. Помню жуткий рев, грохот, удар. Меня отбросило взрывной волной, швырнуло спиной на землю, контузило. С трудом открываю глаза и не могу понять, где я. Это наяву или в страшном сне? Напротив, на ветке дерева – окровавленная девичья голова с длинной косой. Эта коса мерно покачивается из стороны в сторону, как маятник, отсчитывая минуты после трагедии. Под деревом какая-то заплаканная женщина обхватила руками, прижала к себе девочку и пытается ее тащить. И вдруг все платье этой женщины спереди становится красным от крови. «Она, видимо, ранена, – проносится у меня в голове. – Почему же она не падает?». И тут эта женщина, обессилев, разжимает руки, опускает безжизненное тело ребенка на землю. И я вижу, что у девочки половины туловища нет и все внутренности наружу. Кругом крики, стоны. По саду разбросаны оторванные руки, ноги… Чуть позже я узнал, что на месте разорвало моего школьного друга Кольку».
Анна Ивановна Сидорова: «Я брала воду в колонке, а рядом, через решетку Сад Пионеров. Слышу летит самолет. Начали бить зенитки и сразу взрыв. Меня взрывной волной отшвырнуло на землю. Всё это мгновенно. Над пионерским садом встал огромный чёрный столб. Когда мы с соседками прибежали в сад, меня поразило, что убитые и раненые дети были не в одном месте, а повсюду. Живые забились под кусты, в павильоны, испуганные, с помертвевшими лицами. Мне стало плохо, на один момент я растерялась, но поняла, что надо действовать быстро. Возле бассейна сидела девочка лет 9-ти. Глаза застекленели, как будто без памяти. Дала ей нашатырный спирт, вижу, на руке рваная рана. Девочка очнулась и заплакала. Рядом стоял мальчик, раненый в кисть руки. Я сорвала со своей головы платок и наложила жгут. Нам дали указание носить в машину убитых детей. Были тут две девочки с нашего двора. Они как бежали по дорожке, взявшись за руки, так их и настигла 250-киллограмовая бомба.
Воронежская газета «Коммуна» вышла на следующий день без траурных заголовков, с обычными сводками и расписанием работы театров и кино. Смерть – эта трагедия тщательно скрывалась… Но писать об этом действительно смысла не было никакого. Весь город знал о происшедшем уже через час, реакция людей и без пространных репортажей была одинаковой, а виновные были очевидны.


С крутого первого захода
обрушил «мессер» смрадный прах.
Такая чудная погода –
И эта немка в небесах.
Под взрывом девочка присела,
обняв свой праздничный наряд.
Бомбила женщина прицельно
веселый Пионерский сад…
А. Кобзева

Поэт пишет о женщине-летчице, потому что долго существовала версия, будто бы бомбу сбросила летчица Эльза. Ее самолет сбили под Воронежем, а в планшете была обнаружена карта города с пометкой сада. Но документально это не подтверждено. Так же говорили, что бомбардировка была случайной. Миф о том, что это была случайность, развеивается сам собой. Достаточно только знать о том, что немцам и даже высшему немецкому командованию было известно об этой бомбежке. Хотя советская пресса в лице местных газет не писала о трагедии, начальник штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер сказал по этому поводу: «многие немецкие солдаты, которые войдут в Воронеж, рискуют быть истребленными разъяренными горожанами».Фашисты, нарушив все международные нормы ведения войны, отбросив честь и достоинство, совершили неслыханное – они посягнули на детей. Совершенно очевидно, что данное бомбометание было прицельным. Это была акция по устрашению населения города. По расчетам фашистов, после такой трагедии горожане должны были пасть духом и склониться перед немецким солдатом, который войдет в их город. Через две недели началось главное немецкое наступление компании 1942 года – операция «Блау». Еще через неделю они ворвались в Воронеж. Как писал в своих воспоминаниях Гудериан, после Воронежа немецкая армия навсегда перестала наступать. Они не прошли. Сам город стал на их пути несгибаемой твердыней. Воронеж оказался единственным городом Европы, где оккупационный фашистский режим, заявивший о том, что город взят, не смог установить свою администрацию и избрать бургомистра. На призывы записываться в полицию не пришел ни один человек из 200 тысяч, не успевших эвакуироваться! Чего ожидали эти европеоидные варвары после того как растерзали наших детей! В Воронеже действовало 165 партизанских отрядов. Фашисты ответили страшным террором. Тела казненных горожан для устрашения весели повсюду, на светофорах перекрестков, на памятниках, на карнизах подъездов. На ограде Первомайского парка, каждая секция которой украшалась пятиконечной звездой, были распяты воронежцы. Но, ни одного предателя так и не нашлось. Ни устрашение, ни террор, ни пропаганда не действовали на воронежцев. Благородная ярость и ненависть к врагам, освященные кровью малышей, заставляла их вести смертельную схватку… На левом берегу Воронежа, напротив легендарного Чижовского плацдарма, стоит камень, на котором написано четыре коротких слова «ЗДЕСЬ НЕ ПРОШЕЛ ВРАГ». В этой связи есть еще одни воспоминания очевидцев. Сразу после освобождения город был мертв. В нем не было ни одной живой души. Правительство хотело отказаться от его восстановления и строить город на новом месте. Но в него стали возвращаться люди. Измученные и голодные они приходили в пустыню обожженных камней, на груды развалин, на пепелища домов, на минные поля. Когда после освобождения Воронежа люди возвращались в город, то шли по льду реки с левого на правый берег. Первое, что встречало их там это тысячи запорошенных снегом тел красноармейцев, шедших когда-то на штурм. Безжалостный пулеметный огонь укладывал их целыми цепями. Когда весной 43-го года началась оттепель, женщины собирали наших погибших ребят и хоронили в братских могилах. А весной 44 года, после половодья, когда вода ушла с правобережных лугов, случилось мистическое событие, которое никто никогда ранее не видел. Вдоль всей реки по правому берегу взошли красные колокольчики. Широкая алая лента из необычных цветов протянулась через весь город, там, где год назад проходила линия фронта. Так Господь отметил подвиг своих детей. Они победили врага. Они Любили его. Те люди умели любить, невзирая на личное горе и нужду. И Воронеж ожил от прикосновения их рук, воскрес и снова стал одним из самых красивых и больших городов Руси. «Смертью смерть поправ»…
Городские власти сделали все, чтобы стереть эту жуткую трагедию из памяти воронежцев. Воронку быстро заровняли, сад после войны вырубили, стали строить дома и гаражи. Прошли годы. В 1992 году, к 50-летию со дня трагедии, на улице Театральной появился памятный камень под развесистым деревом. На бронзовой доске слова: «13 июня 1942 года в бывшем городском саду Пионеров от бомб, сброшенных фашистами, погибло более 300 детей». Каждый год 13 июня у камня проходит траурный митинг с участием последних свидетелей трагедии, воронежских писателей и поэтов, школьников, православного хора. Вспоминаются строки из стихотворения Николая Доризо:

Почему нет имен у деревьев?
В этом саду, где я раньше бывал,
Я б назвал эту яблоньку Машей,
Этот клен бы Сережей назвал.

Мне нравится идея воронежских школьников о создании Аллеи Памяти в одном из парков или зеленых массивов города, где можно было бы назвать деревья именами погибших детей. Нет сада с деревьями, которые носят имена погибших детей, но есть мы, кадеты, мы приходим к этому камню на улице Театральной, чтобы вспомнить трагедию 13 июня 1942 года.
В Воронеже много памятных мест, связанных с Великой Отечественной войной. И это не случайно: 212 дней и ночей город героически сражался с немецкими полчищами. 16 февраля 2008 года Воронеж получил высокое звание – Город воинской славы. Это установило историческую справедливость, которую так долго ждали ветераны войны, защитники Воронежа. Сегодня у всех горожан большой праздник! Тысячи воронежцев прейдут на площадь имени Ленина, чтобы почтить память наших отцов и дедов. И среди них мы воспитанники воронежской кадетской школы им. <nobr>А. В. Суворова</nobr>.