В ходе боёв в направлении Юхнова, Угрюмова, Вязьмы населённые пункты переходили по нескольку раз из рук в руки. Так случилось и с селом Агарыши. Освободив его, полки дивизии ушли вперёд. Здесь остались на отдых подразделения 954-го стрелкового полка, расположился и медпункт, точнее, пункт сбора раненых во главе с санинструктором Татьяной Каменской. Вскоре стали поступать с переднего края первые бойцы, раненые в бою. С каждым часом их становилось всё больше и больше. Худенькая, миловидная женщина, оказала им первую медицинскую помощь. С медсанбата они прибывали дважды в сутки- утром и вечером.
. . .Это было 20 января. Как и накануне, Таня приняла с утра десятка полтора раненых. Перебинтовав и разместив их в избе на лавках, кроватях ,а то и на полу, она привычно присела у окошка, выглядывая сквозь полузаледенелые стёкла на пустынную дорогу. Прошёл час, два … А санлетучки всё нет, не звучат голоса медсанбатовских девчат. Тут что-то не то. Тревога в душе нарастала. Прошло ещё три часа в беспокойном ожидании, но по-прежнему никто не подъезжал. Может быть, причинной тому снежные заносы, бездорожье, отсутствие чётко обозначенной линии фронта, которых чрезвычайно затрудняли боевые действия, подвоз боеприпасов, продовольствия, эвакуирование раненых. Но ведь и вчера, и сегодня снежной метели не было. Лишь крепкий мороз трещит за окном.
В это время со стороны деревни Новинки шёл санный обоз. Люди были в белоснежных маскхалатах. Определить было трудно: кто это- свои или немцы? Обоз уже входил в село Агарыши, когда со стороны обоза вверх с треском взлетели ракеты. Немцы! Они рассыпались в разные стороны, стали кидать гранаты в окна домов. А тут ещё самолёты с чёрными свастиками на крыльях…
С душераздирающим завыванием пронёсся рядом «юнкерс». Дом, где находились раненые и санинструктор Таня Каменская, сильно тряхнуло. Где-то рядом разорвалась бомба. Донеслись яростные звуки ружейно-пулемётной перестрелки.
К дому подбежал запыхавшийся от быстрого бега знакомый связист Саша, который, остановившись на мгновение, закричал:
- Уходите, пока не поздно! Немцы окружают…
Я не могу, у меня раненые! – закричала в ответ Таня, но того и след простыл.
Встревожено задвигались раненые. Успокаивая их, Таня сказала, что быстренько сбегает в полковой обоз, возьмёт там сани, а может, и двое, и всех их срочно отправит в тыл.
- не оставляй нас, сестричка! – взмолился молоденький боец с перебитой ногой.
- Не волнуйся, я мигом, я сейчас вернусь.
Действительно, вернулась быстро, только ни с чем: обоза на месте не оказалось.
Звуки боя, нарастая, неотвратимо приближались к медпункту. Отправив легкораненых, которые хоть могли передвигать ноги, Таня то и дело выбегала на крылечко, надеясь увидеть наконец подъежающую в спешке санлетучку. Что же случилось? Почему же не шлют на помощь подкрепление? Где-то недалеко деревня со странным названием Хвощи, там находится штаб советского полка. Но не знала Таня, что наших там уже нет, ещё раньше отступили.
Прежде чем гитлеровцы появились в медпункте, Таня с помощью хозяйки избы успела спрятать тяжелораненых в подполье, на печке, даже умудрилась устроить некоторых за печкой, а сама переоделась в заношенную крестьянскую одежду.
Что-то фашистским головорезам показалось подозрительным в облике Тани. Они окружили её, что-то дико выкрикивали. К ней на помощь бросились женщины-сельчане, что вы, мол, накинулись на девушку - это наша, местная.
К счастью, на этот раз обошлось.
С наступлением ночи Таня с помощью тех же местных женщин стала переносить истомлённых, измученных в конец от длительной неподвижности раненых в другие избы. Рисковала своей жизнью каждая, очень рисковала. На следующую ночь проявив старательную предосторожность, перенесли последних бойцов.
В заботах по уходу за ранеными в тревоге и беспокойстве за них мучительно прошли первые двое суток в захваченном врагом селе. На четвёртую ночь случилось несчастье.
Раненые нуждались не только в уходе, остро испытывали жажду, хотели есть. Танины помощницы-жительницы села, у которых в доме находились малолетние дети, приносили кто что имел: картошку, лепёшки, молоко. Фашисты обратили внимание на частые посещения женщинами одних и тех же домов. Таню поймали, когда она вместе с молоденькой учительницей выносила раненого из дома, где находился медпункт.
Рассвело…Это было страшное утро. Фашисты долго и тщательно обыскивали крестьянские избы, сараи, погребки, стога сена. Беспомощных советских бойцов волоком тащили на снег, срывали с ран бинты. Возле леса вырыли яму и бросили туда свои жертвы. Пронзённая автоматной очередью, упала молодая учительница. Таню раздели и заставили стоять у могилы, откуда раздавались душераздирающие крики раненых. Их сбросили туда живыми, на медленную смерть. По рассказам очевидцев, оставшихся в живых, Таня тоже замёрзла.
Через несколько дней село Агарыши снова стало советским. Отступая, фашисты спешно подожгли крестьянские избы. Зарево обозначило кровавый путь отступления лютого зверя.
Таню похоронили со всеми воинскими почестями на сельском кладбище близ деревни Хвощи- нынешней центральной усадьбы совхоза «Агарышевский». Над её могилой возвышается стального цвета пирамидка. Её изготовили и установили позже студенты интернационального строительного отряда Московского государственного университета. На митинге присутствовали представители десяти стран мира. Красные следопыты, учащиеся местной средней школы, члены пионерской дружины, которая носит имя Тани Каменской, представители общественных организации, ветераны войны и труда. В Московской специализированной школе №41 оформлены стенды, посвящённые памяти отважной патриотки. Память об отважной защитнице Родины свято чтут и на киностудии, откуда она в июле 1941 года добровольно ушла на фронт. Там воздвигнута величественная стена, где в списке погибших мосфильмовцев золотыми буквами навечно отчеканено и её имя.