Подпольный госпиталь
3 октября 1941 года — черный день в истории Орла. Фашисты заняли город. Госпиталь военного округа располагался на Комсомольской улице и частично на площади Ленина. Из горящего здания раненые расползались в стороны, как из муравейника. Многие догадались прихватить подушки и набросить на забинтованные и загипсованные тела одеяла. Кто-то подсказал путь в областную больницу, расположенную на окраине города, у Троицкого кладбища.
Здесь, в этой больнице, медикам суждено было совершить легендарный подвиг - спасли более тысячи советских воинов. Сделать это было непросто, Вскоре под угрозой расстрела врачей добротные здания больницы тоже пришлось «очистить» от беспомощных людей.
Единственное помещение, куда оккупанты не заходили, — огороженное высоким дощатым забором инфекционное отделение. Немцы опасались заразиться и обходили этот забор на расстоянии.
По этажам и территории больницы забегали офицер, несколько унтер-офицеров и солдат, выгоняющих раненых и сотрудников вон,на мороз, не позволяя ничего брать с собой. Несколько человек были жестоко избиты за то, что взяли одеяла или посуду. Только хитростью удалось отвлечь солдат, чтобы пронести через дыру в заборе «заразного» блока тюки с бельем, бинтами и почти всю аптеку. Мария Андриановна Зайцева сумела так ловко отвлечь солдата, стоявшего на выходе из аптеки, что ее провизор Павла Ликина сделала десятки «рейсов» в окно с тяжелой ношей, потом спасшей жизнь многим людям.
Инфекционное отделение оказалось предельно, до коридоров и кладовых, перегружено ранеными. Доктор В. И. Турбин метался, давая указания, где и как разместить людей. Не выходя сутками из своего отделения, Владимир Иванович в эти дни спас сотни людей от тифа и гибели. Спал в дезкамере, из дома ему приносили сухари, и никто не видел, чтобы он хоть раз присел за день. Старший фельдшер И. Г. Руканов вместе со своей женой и верной помощницей Надеждой Ивановной безвыходно жили и дежурили в приемной комнате.
А жизнь в условиях заразного отделения больницы ставила всё более трудные, порой неразрешимые задачи. Иссякли запасы дров и продуктов, в палаты пришли голод с холодом. Среди простых русских людей было немало тех, кто хотел поделиться с ранеными своим куском, приносил то завернутую в тряпицу корку хлеба, то в банке или кастрюле неведомо из чего сваренный жидкий суп.
Вторая угроза жизни и здоровью раненых — холод. Жгли заборы, мебель, книги. Смельчаки, пытавшиеся ночью спилить дерево или столб, платили за это жизнью. Другой путь добычи, топлива — искать под снегом и кирпичными развалинами бревна, рамы, доски полов и перекрытий, корчевать пни.
В таких условиях начала свою деятельность русская больница. Немцы сразу же переписали раненых, объявив их военнопленными, и обязали по выздоровлении доставить в лагерь, находившийся неподалеку в тюрьме. Врач Б. Н. Гусев поделился своим мнением о спасении людей с зав. хирургическим отделением С. П. Протопоповым. Тот дополнил план дельными предложениями по переодеванию и отправке бойцов, которых списывали как умерших.
Сначала они уходили сами в поисках пути через фронт или, находя приют среди населения под видом родных, нередко отсиживались на конспиративных квартирах. Ближайшая из таких квартир была на Введенской, у сестры-хозяйки Д. М. Лифиновой, на Карачевской улице — у А. А. Давиденко, в других местах. Собирали старую одежду, в неё переодевали спасенных, а в регистрационном журнале писали: «Умер...».
А дел в больнице все прибавлялось. По договоренности Луки Трофимовича Гуры, врача лагеря военнопленных, и Вениамина Александровича Смирнова, главврача русской больницы, часть больных и обессилевших от голода пленных стали регулярно привозить к нам для лечения. Уже через неделю-другую человек оживал, и после осторожной беседы с Гусевым почти каждый изъявлял - желание бежать. Везли «умерших» к В. Е. Фарафонову, который писал заключение о «смерти».
Не раз комендатура и магистрат г. Орла ставили вопрос о закрытии русской больницы, но угроза распространения эпидемий заставляла содержать на мизерные средства медицинское учреждение. За время оккупации больница кочевала по разным местам Орла и пригородов.
Одним из мест размещения было здание бывшей мужской гимназии, называемое «лазарет № 3». Там под руководством хирурга Анатолия Станиславовича Минаковского работали врачи В. Н. Преображенский, В. А. Бекенев, Т.С. Тарасенко и Л.И.Гурко. Зимой 1943 года фашисты решили ликвидировать, по их словам, «эвакуировать» этот лазарет. Отобрали всех мужчин, способных ходить, — более ста, сняли с них верхнюю одежду и обувь, затолкали вместе с А. С. Минаковским в товарные вагоны. Состав следовал несколько дней на запад, людям ни разу не давали ни воды, ни пищи; босые, они стояли на промерзшем полу и погибли вместе со своим доктором. Только двое чудом остались в живых, чтобы поведать нам о муках жестокой смерти и чудовищном преступлении оккупантов.
Многие работники больницы были связаны с партийным и комсомольским подпольем. На её территории то и дело появлялись советские листовки и сводки информбюро, принятые подпольщиками по радио.
Фактически филиалом русской больницы стало тюремное отделение для больных военнопленных, располагавшееся в бараках Орловского централа. Они охранялись слабо, ибо туда переводили, как правило, слабых, не способных к передвижению больных. После установления постоянных контактов - туда были направлены врачи областной больницы Л. А. Цветкова и 3. В. Горлевская, а также средний и младший персонал для ухода за больными.
5 августа бывшие пленные разделили со всеми радость вызволения.
Так закончилась история госпиталя, о котором позднее, особенно в 1960-х годах, не раз сообщалось в центральной и областной печати. Были написаны документальные книги, брошюры.
Русская больница передала Советской Армии подпольный госпиталь, спасший более тысячи воинов.
Ныне об этом свидетельствует мемориальная доска на здании областной больницы.